Из мемуаров Вертинского периода его приезда в Москву. Он описывает, как в 1913-1917 годах город охватила «кокаиновая лихорадка» в среде молодёжи. Сестра его Надя умерла от передоза летом 1917-го.
«Продавался он сперва открыто в аптеках, в запечатанных коричневых баночках, по одному грамму. Самый лучший, немецкой фирмы «Марк», стоил 50 копеек грамм. Потом его запретили продавать без рецепта, и доставать его становилось всё труднее и труднее.
Кокаин был проклятием нашей молодости. Им увлекались многие. Актёры носили в жилетном кармане пузырьки и «заряжались» перед каждым выходом на сцену. Актрисы носили кокаин в пудреницах. Поэты, художники перебивались случайными понюшками, одолженными у других, ибо на свой кокаин чаще всего не было денег.
Не помню уже, кто дал мне первый раз понюхать кокаин, но пристрастился я к нему довольно быстро. Сперва нюхал понемножку, потом все больше и чаще.
- Одолжайтесь!.. - по-старинному говорили обычно угощавшие. И я угощался. Сперва чужим, а потом своим. Надо было где то добывать…
Успех мой шагал сам по себе. Меня приглашали на вечера. А иногда даже писали обо мне. Однако кокаин я не бросил.
Марье Александровне пришлось дать мне наконец жалованье 25 рублей в месяц, что при борще и котлетах уже являлось каким то базисом, на котором можно было разворачиваться. Но увы… деньги эти шли главным образом на покупку кокаина.
Вернулась из поездки моя сестра. Мы поселились вместе, сняв большую комнату где то на Кисловке. К моему великому огорчению, она тоже не избежала ужасного поветрия и тоже «кокаинилась». Часто целыми ночами напролёт мы сидели с ней на диване и нюхали этот проклятый белый порошок. И плакали, вспоминая своё горькое детство. Нас подобралась небольшая компания. Мы вместе ходили по ресторанам, вместе нюхали до утра.
Куда только мы не попадали! В три-четыре часа ночи, когда кабаки закрывались, мы шли в «Комаровку» - извозчичью ночную чайную у Петровских ворот, где в сыром подвале пили водку с проститутками, извозчиками и всякими подозрительными личностями и нюхали, нюхали это дьявольское зелье.
Помню, однажды я выглянул из окна мансарды, где мы жили (окно выходило на крышу), и увидел, что весь скат крыши под моим окном усеян коричневыми пустыми баночками из под марковского кокаина. Сколько их было? Я начал в ужасе считать. Сколько же я вынюхал за этот год!»
